Времена меняются, и наши шутки меняются вместе с ними. Штирлиц и Брежнев, армянское радио и «новые русские» - на смену героям прежних времен пришли иные персонажи. Впрочем, по ощущению, и шутить мы сегодня стали реже. Многие ли из нас легко припомнят, когда в последний раз слышали хороший анекдот? «Анекдотов в нашем повседневном общении действительно стало меньше, считает клинический психолог Сергей Ениколопов. - Не последнюю роль в этом сыграл интернет. Ведь прелесть анекдота в его свежести и оригинальности -какой смысл рассказывать шутку, которую наш собеседник мог и сам прочитать в Сети накануне?»
Кроме того, на место прежней формы «живых» анекдотов пришли Comedy Club и другие подобные телепроекты. И все же мы продолжаем шутить, ведь смешной анекдот помогает нам установить контакт с собеседником, расположить его к себе или разрядить обстановку. Кроме того, шутки идут на пользу и нашему собственному душевному равновесию. «Юмор выполняет ту же функцию, что и сны для отдельного человека или же мифы для целого общества: в нем проявляется озабоченность нашего сознания тем, что мы не можем выразить рационально, - объясняет психоаналитик Муса Набати (Moussa Nabati). Анекдот проявляет наши глубинные страхи и одновременно предлагает позитивное решение - с помощью смеха». Так какие же страхи воплощают черты героев популярных шуток?
«О чужих»
Если в советские времена многих веселили анекдоты о чукчах, то сегодня (особенно с телеэкрана) чаще шутят над представителями соседних государств, приезжающих на заработки в Россию. «Этих людей мы встречаем ежедневно, -говорит Сергей Ениколопов. -И многие воспринимают их черты (отличные от наших) как угрозу привычному укладу жизни». Мы смеемся над «странностью» тех, кто находится близко, но в то же время с нами не совпадает. «Это позволяет проецировать на «другого» те черты, которые мы меньше всего склонны принимать в самих себе, -продолжает психолог. - Анекдоты, высмеивающие «других», по сути, должны показать, что мы лучше. Такие шутки выполняют сразу несколько функций: с одной стороны, они повышают (в сравнении с кем-то) нашу самооценку, а с другой - помогают отстаивать свою самобытность, отделяя «своих» от «чужих».
Наивные таджики, прижимистые украинцы, «горячие эстонские парни» - в подобных ярлыках психологи и психоаналитики видят проявление нашего противоречивого отношения к чужакам, основанного как на любопытстве и интересе к непохожему, так и па страхе и неприятии его. «Мы говорим о «других» и когда шутим о политиках и власти. Ведь в них мы также видим прежде всего тех, кто не является ни таким же, как мы, ни полностью другим, и это вызывает у нас беспокойство, потому что искажает границы нашей идентичности, - заключает Сергей Ениколопов. - Это отражается в юморе».
Блондинки
Анекдоты про них, практически став уже общим местом, тем не менее не первый год сохраняют рекордную популярность. Почему же многим так хочется видеть светловолосых женщин откровенно глупыми, беспомощными, неспособными к элементарной логике? «Это завуалированное проявление сексизма, то есть утверждения превосходства одного пола над другим, проявление бессознательной потребности обосновать свое представление о социальном неравенстве мужчин и женщин, считает Сергей Ениколопов. - В этом можно увидеть и знак неприятия мужчинами сегодняшней тенденции феминизации общества, и их негативную реакцию на все растущее количество успешных женщин среди нас». «В анекдотах о блондинках сегодня происходит возвращение вытесненного из общественного сознания женоненавистничества, - соглашается Муса Набати. - Оказавшись под запретом в эпоху феминизма, оно нашло себе новое, более осторожное выражение, сделав вид, что сосредоточено лишь на определенном типе женщин».
Подмена оказалась настолько убедительной, что в нее поверили и сами женщины, согласившись видеть в «бестолковой блондинке» козла отпущения. «Такие шутки несут двойную выгоду, - продолжает Муса Набати. - Мужчинам они позволяют вновь ощутить свое преимущество над женским полом, а женщинам помогают дать выход чувству соперничества и ревности». Ревность здесь связана с тем фактом, что светлый цвет волос рассматривался нашими предками как признак красоты. Затем появились фотомодели из журналов и блондинка превратилась в стандартный эротический идеал. «Насмешки над блондинками -уточняет Сергей Ениколопов, - это в какой-то мере и наши насмешки над нынешним обществом и теми стереотипами, которые оно нам навязывает».
Тещи
Эта эпическая женская фигура впервые стала центральной в еврейском юмористическом фольклоре - в качестве матери мальчика. После этого она приобрела более общие черты, выступая то в качестве тещи, то свекрови. Какие упреки ей предъявляются в наших шутках? Прежде всего ее обвиняют во властности и назойливости. «Тещу или свекровь воспринимали как серьезную угрозу молодой семье в эпоху коммуналок, когда разным поколениям приходилось много лет жить бок о бок на ограниченном пространстве, что не могло не вызывать конфликтов, - замечает Сергей Ениколопов. - Сегодня такие шутки прежде всего отражают наше желание защитить себя от любого властного влияния тех, кто старше нас по возрасту или выше по статусу, на нашу взрослую жизнь.
Рассказывая анекдот о бесцеремонной теще, мы можем иметь в виду и своего начальника, и свою соседку». С точки зрения психоаналитиков, в этой героине анекдотов воплощаются все недостатки матери, неспособной примириться с психологической независимостью своего ребенка. При этом подобные анекдоты рассказывают, конечно же, не сами тещи или свекрови. И эти шутки больше говорят о детях, нежели об их матерях. «Прежде всего они о неспособности выросших детей обходиться без родительских схем поведения, стать по настоящему взрослыми, - уточняет Муса Набати. - Смех помогает разорвать эту изжившую себя связь-слияние между матерью и ребенком».
Но почему тогда смеются именно над тещей, над свекровью, а не над матерью? «Всегда легче критиковать чужую, а не собственную мать, - объясняет психоаналитик. - Такой анекдот дает возможность свести счеты со своими переживаниями, не называя напрямую персонажей». Что в конечном итоге может пойти семейным отношениям на пользу. Муса Набати напоминает о том, что наш юмор несет в себе и возможность катарсиса: «Он позволяет нам разрядить внутреннюю агрессию, тем самым избавляясь от нее. А это, в свою очередь, делает отношения более мирными».
Что сказал бы об этом Фрейд?
Мои биографы приписывают мне такое чувство юмора, при котором человек шутит, а сам не смеется. А также и полную неспособность посмеяться над собой... А ведь я видел, что прячется за юмором: косвенный, обходной способ удовлетворять сексуальные или агрессивные побуждения, которые общество не позволяет нам проявлять открыто. Суть юмора состоит в ослаблении наших порывов, к которым подталкивает ситуация: мы шуткой отделываемся от проявления этих «неудобных» чувств. Так что главная привлекательность юмора, по-моему, в том, что он сокращает затраты на сильные эмоции. Но в юморе есть и нечто грандиозное, ведь он упрям и не покоряется судьбе: «Я» отказывается подчиняться реальности, принуждающей к страданию, демонстрируя, что несовершенство внешнего мира - всего лишь повод получить удовольствие...
Автор: Елена Кривовяз
